Эффективное опережающее восполнение ресурсной базы – важное направление деятельности недропользователей. «Вкусные» залежи углеводородов ищут геологи. Сегодня «Газпром добыча Надым» владеет 11 лицензионными участками. Надымские газовики расширяют свою зону ответственности, постепенно продвигаясь к Северному полюсу. Благодаря активной геологоразведке, которая никогда не прекращается, на протяжении многих лет прирост запасов газа компании превышает объёмы его добычи. Как достигаются такие результаты, рассказал Родион Соколовский, начальник геологического отдела.
– На Ямале сосредоточена большая часть минерально-сырьевой базы нашей страны. Какие поиски и оценка потенциальных ресурсов ведутся здесь сегодня?
– Геологоразведка проводится с приходом холодов. Ранимая тундра, болота и много водных объектов – зимой тяжёлая техника может беспрепятственно передвигаться по территории, а риски нанесения вреда окружающей среде минимальны. В ближайшее время начнутся работы на Восточно-Бованенковском и Восточно-Харасавэйском лицензионных участках. Их общая площадь – более шести тысяч квадратных километров. Вообще геология Западной Сибири меняется слабо – все районы имеют одинаковый нефтегазоносный разрез – знакомый и понятный нам. Но у каждой зоны, безусловно, есть и свои особенности, к примеру, аномально высокие температура, пластовое давление, наличие ловушек углеводородов. Именно их мы и должны выявить как при полевых сейсмических работах, так и при бурении.
– Насколько похожи под землёй одни из крупнейших газовых месторождений полуострова Ямал – Бованенковское и Харасавэйское?
– Их продуктивные горизонты находятся на одних глубинах. Схожа и структурная модель. Но у каждого есть колоссальные отличия. Поверхность Бованенковского нефтегазоконденсатного месторождения (БНГКМ) – чистая суша, а 30 % Харасавэя находится в акватории. Сегодня на БНГКМ мы разрабатываем пласт ТП1-6. Есть подозрения, что эти залежи тектонически экранированы, имеют сложную структуру и их образование связано с различными геологическими процессами, такими как сдвиги земной коры. В то же время на морском месторождении это пока не выявлено. Но зато там есть те самые особенности, о которых я говорил выше. Это ярко выраженные, преимущественно в юрских отложениях, аномально высокие давления. Плюс температура на глубине 3400 метров достигает 136 о С. Всё это очень осложняет работу. Несколько лет назад при бурении первой в этом веке скважины на Харасавэе мы не смогли добраться до юрских глубин.
– Родион Анатольевич, есть ли у геологов любимое месторождение? Где проводить работы интереснее?
– Интереснее там, где сложнее. К примеру, пока у нас нет общей картины Харасавэйского месторождения, которая бы включала все его аспекты. Когда они сложатся в единое целое, появится геологическая модель, которая объяснит все эти нюансы – тогда и получим удовлетворение. Сегодня там пробурено уже более 50 скважин разной глубины. Самые первые бурились на сеноман ещё в прошлом веке. Он залегает на глубине порядка 600 метров, это достаточно высоко, поэтому скважины короткие и выполнены без осложнений. Трудности начинаются с более глубоких горизонтов – 2100-2200 метров. Наша задача – получить экономическую эффективность по добыче. А это можно сделать наиболее эффективно на крупных, гигантских месторождениях. В этом году мы поставили на баланс 17 млрд кубометров юрского газа на Бованенковском НГКМ. В 2024 году мы планируем значительный прирост запасов газа по группе пластов ТП Харасавэйского месторождения. Уже сегодня закладываются приросты будущих лет, успешно испытываются пласты скважины 136 ХГКМ на юрские и неокомские отложения.
– Каковы вообще циклы геологоразведочного процесса?
– По закону и лицензионным обязательствам на изучение геологии Арктической зоны отводится семь лет. Но опыт показывает, что даже семидесяти мало. По результатам полевых сейсморазведочных работ мы закладываем местоположение поисковых или разведочных скважин, далее ведём проектирование и утверждаем технический проект в Газпроме, параллельно подтверждаем финансирование. Следующим этапом идёт цикл бурения и испытания скважин – порядка двух лет. Если в результате получаем промышленные дебиты газа или нефти, делаем подсчёт запасов и ставим на баланс государства найденное углеводородное сырье – это ещё полгода-год. На самом деле цикл геологоразведки не очень быстрый и очень затратный. Но наши приросты окупаются сторицей.
– Для зрелых месторождений Надым-Пур-Тазовского региона первоочередная задача геологов – поддержание ресурсной базы. Один из путей решения задачи – поиск дополнительных залежей в нижележащих ачимовских отложениях. Где сосредоточены основные перспективы?
– На Медвежьем месторождении мы до сих пор бурим скважины, хотя ему уже пятьдесят. И каждый раз там выявляются новые залежи, например, сенонские. Это трудноизвлекаемые запасы, которые раньше не представляли коммерческого интереса, а сейчас зафиксированы, изучаются. Мы пытаемся оценить запасы сенонского газа и подбираем ключики к технологии эффективной промышленной добычи.
Ачимовские отложения тоже имеют практический интерес во всей Западной Сибири и в Надым-Пур-Тазовском регионе в частности. Если сверху у нас находится так называемый «сухой» газ, то есть с малым содержанием конденсата, то на глубинах конденсата гораздо больше. Именно такой «жирный» газ содержится в ачимовских отложениях. Также их отличительной особенностью является неструктурный характер залегания. Мы сосредоточили усилия по поиску данных залежей на восточном борту Медвежинского меговала. Возможно, впереди нас ждут и юрские отложения, которые пока ещё не подтвердили свою газоносность на Медвежке. А почему бы и нет?
Фото Игоря Букина, Дмитрия Эрнста